- Из Алан Холлингхерст "Линия красоты"
26 дек, 2013
– Теперь все будет хорошо, – сказал он. Снова подумал, что спрашивать не стоит, незачем напоминать ей о прошедшем ужасе, но все таки проговорил: – Слушай, а что это такое было? – словно речь шла о каком то давнем загадочном происшествии. Она бросила на него косой страдальческий взгляд, но промолчала. – Если не хочешь, не говори, – поспешно добавил Ник – и сам ощутил в своем голосе отцовскую нотку малодушного, ускользающего соболезнования. Именно так решали проблемы в их семье: ни о чем не говоря вслух, ничто не называя своими именами, якобы из деликатности, а по большому счету – из трусости. – Нет, я могу попробовать… – Ты же знаешь, мне все можно рассказывать, – заверил Ник. В конце дорожки, смиренно притулившись у каменной ограды, стояла сторожка садовника, а за ним – ворота, выходящие на улицу. Ник и Кэтрин остановились у ворот и смотрели сквозь чугунные завитки, как проезжают по вечерней улице редкие автомобили. Ник ждал, с тоской думая о том, где сейчас Лео и что делает, и вдруг Кэтрин сказала: – Это когда все становится сверкающим и черным. – М-м? – Не «плохо», понимаешь? Плохо – когда все коричневое. – А-а… – Ты все равно не поймешь. – Нет нет, пожалуйста, продолжай. – Вот как эта машина, – проговорила Кэтрин и кивнула на черный «Даймлер», остановившийся посреди улицы, чтобы выпустить представительного пожилого господина. Крыша автомобиля сияла золотом, отражая свет ранних фонарей, в окнах и изогнутых черных боках текли и блестели смутные отражения мира. – Звучит почти красиво. – Да, пожалуй, это красиво. В каком то смысле. Только не в этом дело. Ник и сам уже понял, что сморозил бездарную глупость. – Понимаю, это ужасно, – заговорил он, – потому что… – Просто это смерть. Когда видишь это, понимаешь, что нельзя больше жить. Оно не хочет, чтобы ты жила. И ты это понимаешь. – Отступив от него на шаг, она широко раскинула руки: – И все вокруг, весь мир делается таким. Сверкающим и черным. Мир, в котором нельзя жить. Широко открытые глаза ее заблестели слезами. – Не знаю, я не могу лучше объяснить, – пробормотала она и повернулась к нему спиной. Ник шагнул к ней. – Но ведь потом все снова становится таким, как прежде… – начал он. – Да, Ник, – отрезала она сухим тоном человека, сожалеющего о своей откровенности. – Потом все становится как прежде.
Из Алан Холлингхерст "Линия красоты"
Способы связи
|